Мать Тереза

[Atheism]

В религиозном мире немногие персонажи так любимы церковью как католическая монахиня известная во всем мире как Мать Тереза. Официальная биография утверждает, что она самоотверженно посвятила свою жизнь служению беднейшим из бедных слоев населения в трущобах Калькутты, страждущих от нищеты и лишений, не жалуясь, и не прося взамен никакой награды, кроме осознания того что она вершит Божью волю. Она была любимицей миллионов и доверенным советником влиятельных лидеров и знаменитостей по всему миру, имеющая кучу наград и почестей при жизни, и привлекшая огромные толпы, которые пришли ее проводить в последний путь.

Как я уже сказал, это официальная версия. Но атеисты и вольнодумцы, более чем любая другая группа, должны знать, как благочестивые слова часто используются, чтобы скрыть уродливые акты бесчеловечности, и замалчивать постыдные моменты истории, представляя их вдохновляющими и благородными. История Терезы, пожалуй, яркий пример этого.

Тереза была другом многих порочных диктаторов и преступников. Как документирует Кристофер Хитченс в своей книге “Миссионерская позиция: Мать Тереза в теории и практике”, Тереза была знакома с поразительным числом неприятных личностей. Двое из них — Дювалье, Жан-Клод и Мишель, которые правили Гаити, как полицейским государством с 1971 года, пока они не были свергнуты народным восстанием в 1986 году. (Они разграбили страну, и украли большую часть государственной казны, когда бежали.) Тереза посетила их лично в 1981 году и дала высокую оценку Дювалье и их режиму, как «дружественному» по отношению к бедным слоям населения, и ее выступление крутилось на государственном телевидении несколько недель. Удивительно, она также посетила могилу жестокого коммунистического диктатора Энвера Ходжи в 1990 году, положив венок на могилу человека, который подавлял религию в родной для Терезы Албании. Список также включает никарагуанских «контрас», католической террористической группы, которые организовывали «эскадроны смерти» в отношении гражданского населения в попытках завоевать страну.

Тереза также была другом Чарльза Китинга, консервативного католического фундаменталиста, который работал в комиссии по борьбе с порнографией при президенте Никсоне. Китинг позже стал печально известным из-за его участия в скандале с ссудно-сберегательной организацией, в котором он был признан виновным в мошенничестве, рэкете и заговоре с его участием в афере, где клиентов обманывали и предлагали покупать абсолютно бесполезные облигации, в результате чего многие из них теряли свои сбережения. Китинг пожертвовал 1,25 млн. долл. США для Матери Терезы в 1980-х. Пока он ожидал вынесения приговора, Тереза написала письмо в суд с просьбой о его помиловании.

Прокурор, Пол Терли, написал ответ на это письмо. В своем ответе он объяснил, что Китинг был осужден, и заметил: «Ни одна церковь ... не должна позволять использовать себя как средство для успокоения совести для преступника.» Он также отметил, что 1,25 млн. долл. США, которые Китинг подарила ей — это украденные деньги, и заметил, что правильнее было бы вернуть деньги назад: «Господин Китинг подарил вам деньги которые он похитил путем мошенничества. Не давайте ему “индульгенцию”, которую он хочет. Не оставляйте деньги. Верните их тем, кто эти деньги заработал, и кто их заслуживает!».

Тереза так и не ответила на это письмо.

Тереза маскировала реакционные право-политические взгляды ложными заявлениями о невиновности и наивности. Хоть она и настаивала несколько раз, что её миссия является исключительно аполитичной, истинные ее интересы были совсем не такими. Как правый католический консерватор, которым она была, она путешествовала по миру, чтобы лоббировать против законности абортов, контрацепции и даже разводов.

Когда Международная организация здравоохранения удостоила Терезу награды в 1989 году, в своей речи она выступала против абортов и контрацепции, и называла СПИД «справедливым возмездием за неправильное сексуальное поведение». Аналогичным образом, когда Тереза была удостоена Нобелевской премии мира в 1979, она провозгласила в своей речи, что аборты являются самой большой угрозой для мира во всем мире. (Кристофер Хитченс отмечает, что, когда решение было оглашено «несколько человек имели достаточно плохой вкус, чтобы спросить, что в действительности она когда-либо сделала, или даже предлагала сделать для дела мира») В 1992 году она появилась на открытой Мессе в Ирландии и сказала: «Давайте пообещаем Божьей Матери, которая так сильно любит Ирландию, что мы никогда не допустим в этой стране ни одного аборта. И никаких противозачаточных средств.» Она также провела кампанию в Ирландии против успешного проведения референдума в 1995 году по легализации разводов в этой преимущественно католической стране.

Связь между перенаселением и нищетой, казалось, никогда не приходила в голову Терезе, которая как-то сказала что её это не волнует, потому что «Бог всегда подаст». (Само существование ее миссии, казалось бы, ставит это под сомнение.) Отстаивая иррациональные догмы католицизма, она не признавала — или, возможно, предпочитала игнорировать — очевидный вывод о том, что недостаточный доступ к услугам по планированию семьи была и остается одной из наибольших причин человеческих лишений.

Бесплатные клиники Терезы оказывали помощь, которая была в лучшем случае примитивной и бессистемной, в худшем — антисанитарной и опасной, несмотря на огромные суммы пожертвований, которые она получала. Несколько добровольцев в клиниках Терезы, таких как Мэри Лоудон и Сьюзен Шилдс, свидетельствовали о недостаточной помощи, оказываемой умирающим. Несмотря на регулярно получаемые миллионы долларов в виде пожертвований, Тереза сознательно держала свои клиники неэффективными и плохо оборудованными, неспособными оказывать никакой, кроме самой примитивной, помощи.

Добровольцы, такие как Лауден, и западные врачи, такие как Робин Фокс, были в состоянии шока от того что они увидели в клиниках Терезы. Никаких исследований не проводилось для постановки диагноза пациенту. В наличии не имелось никакого современного оборудования. Даже людям, умирающим от рака, страдающих в страшных мучениях, не давали никаких обезболивающих, кроме аспирина. Иглы от шприцов промывались и использовались повторно без стерилизации. Никого никогда не отправляли в больницу, даже в случае острой потребности срочной операции или лечения.

Опять же, важно отметить, что эти условия не были результатом недостаточного финансирования. Организация Терезы регулярно получала многомиллионные пожертвования, которые скрывались на банковских счетах, в то время как добровольцам говорили просить у спонсоров больше денег, аргументируя крайней нищетой и отчаянной нуждой. На деньги, которые она получала, вполне можно было построить полдюжины полностью оборудованных современных больниц, но эти деньги никогда не использовались для этой цели. Нет, небрежная и примитивная помощь больным была не случайной, — о чем смотрите в следующем пункте. Однако, несмотря на ее восхваления бедности, когда Терезе самой понадобилась медицинская помощь, она лицемерно отыскала для себя самые передовые технологии на западе.

В вопросе помощи бедным и больным Тереза считала обеспечение их реальных потребностей менее приоритетными, и считала что человеческие страдания были желательными и даже «красивыми». Следующая цитата Терезы говорит сама за себя:

«Я думаю, что это очень красиво для бедных, принять их долю, и разделить страдания вместе с Христом. Я думаю, что миру очень помогает страдание бедных людей.»

В другой раз, Тереза сказала пациенту, неизлечимо больному раком, который умирал в страшных муках, что он должен считать себя счастливым: «Вы страдаете, как Христос на кресте. Иисус вас целует.» (Она свободно рассказала о полученном ответе, который, видимо она не поняла, содержал в себе критику: «Тогда, пожалуйста, скажите ему, чтобы он перестал меня целовать.»)

Несмотря на широко распространенное мнение о том, что Тереза стремилась облегчить страдания бедных слоев населения, правда была совсем не такой. Как документирует Хитченс, она фактически полагала, что страдание было выгодным. Это — то, почему она держала свои клиники настолько примитивными — не для того, чтобы больные люди могли быть вылечены, а для того чтобы они могли стать ближе к Богу через их страдания. Как писали критики, такие как Майкл Хаким: «Мать Тереза была насквозь пропитана примитивным фундаменталистским религиозным мировоззрением, которое видит боль, лишения и страдания, как облагораживающий опыт и прекрасное выражение связи с Иисусом Христом и его мучениями на кресте». На ее взгляд, страдания были не злом, которое нужно уменьшать, а благословением, которое нужно прославлять.

Но конечно, страдания как Христос, не приносят никакой пользы, если больной фактически не принимает Христа. С этой целью клиники Терезы работали как фабрики по обращению в веру. Экс-волонтеры подтвердили, что Тереза учила своих последователей тайно крестить умирающих — людей, которые не могли сопротивляться или даже понять что с ними происходит — без их согласия. Как бывший доброволец, Сьюзан Шилдс написала: «Материальная помощь была средством добраться до их душ, показать больным что Бог любит их… Секретность была важна, чтобы на поверхность не всплыл факт, что сестры Матери Терезы крестили Индусов и Мусульман».

Кажется, истинные амбиции Терезы сводились к тому, чтобы вывести католическую религию в один ряд с францисканством и бенедиктинством. (Ее Нобелевский денежная награда была использована для этой цели). Она вполне могла осуществить свое желание; ее миссионерская организация милосердия насчитывала в себе более 4000 сестер и 40 000 добровольцев. Если она хотела создать монастырь, миссией которого было бы прославление человеческих страданий, то католикам следовало бы решить хотят ли они поддерживать такую миссию. Свободомыслящие люди и гуманисты должны как следует подумать, хотим ли мы поддерживать усилия, которые так явно расходятся со всем, что мы отстаиваем.
hard-core-skeptic.blogspot.ru/2010/05/blog-post...

Свидетельство одной из сестер
Дом иллюзий Матери Терезыa_round_loaf31 августа, 2010

Через несколько лет после моего обращения в католичество, я вступила в конгрегацию Матери Терезы. Я была одной из сестёр-миссионерок в течение девяти с половиной лет, жила в Бронксе, Риме и Сан-Франциско, пока не оставила организацию в мае 1989 года, расставшись с иллюзиями. Вернувшись в мир, я начала медленно выбираться из опутывавшей меня паутины лжи. Сама не понимаю, как я верила им так долго.



Из всего, чему учит Мать Тереза, три убеждения фундаментальны для её религиозной конгрегации, и тем опаснее, что сёстры искренне в них верят. Главное из трёх — пока сестра послушна, она исполняет волю Бога. Второе убеждение — сёстры могут воздействовать на Бога, выбирая страдание. Их страдание очень радует Бога. Он в результате посылает больше милостей человечеству. Третье заключается в том, что надо всячески избегать или немедленно искоренять любую привязанность к человеческому существу, даже к неимущему, которому помогают, поскольку она мешает любви к Богу. Усилия по предотвращению любой привязанности вызывали постоянный хаос и растерянность, беспорядок и изменения в конгрегации. Мать Тереза не сама придумала эти убеждения — они были распространены в религиозных конгрегациях до Второго Ватиканского Собора — но она сделала всё, что в её силах (а они были велики), чтобы навязать их.

Когда сестра приняла эти догмы, она будет делать почти всё, что угодно. Она позволит разрушить своё здоровье, согласится пренебрегать теми, кому дала клятву помогать, выключит свои чувства и независимое мышление. Она будет закрывать глаза на страдания, доносить на других сестёр, лгать с лёгкостью и игнорировать общественные законы и правила.

Представительницы многих народов присоединились к Матери Терезе, надеясь, что они будут помогать бедным и сами станут ближе к Богу. Когда я уходила, там было более 3000 сестёр примерно в 400 домах (houses) по всему миру. Многие из сестёр, доверившихся Матери Терезе, позволивших ей руководить ими, превратились в сломленных людей. Столкнувшись с непреложными свидетельствами, некоторые сёстры в конце концов признали, что их доверием злоупотребили, что Бог никак не мог отдавать распоряжения, которые они получали. Им было трудно принять решение покинуть конгрегацию, потому что их самоуважение было разрушено, и у них не было никакого образования сверх того, что они получили до вступления в неё. Мне повезло: я сумела набраться храбрости и уйти.

В надежде, что другие смогут увидеть ложность пути, якобы ведущего к святости, расскажу кое-что из того, что знаю. Хотя относительно немногие поддались искушению вступить в конгрегацию сестёр Матери Терезы, было гораздо больше тех, кто поддерживал её работу пожертвованиями. Не зная, что большинство пожертвований бесполезно оседают на её банковских считах, они наивно надеялись, что помогают бедным.

Как сестра-миссионерка, я должна была регистрировать пожертвования и писать письма благодарности. Деньги текли сумасшедшими темпами. Почтальон часто приносил письма саквояжами. Нам постоянно приходилось выписывать квитанции на чеки в размере $50,000 и более. Иногда благотворитель звонил и спрашивал, получен ли его чек, уверенный, что мы помним пожертвование на такую крупную сумму. Как могли мы сказать, что не можем вспомнить его пожертвование, потому что многие пожертвовали ещё больше?

В своих публичных выступлениях Мать никогда не просила денег, но поощряла людей делать жертвы для бедных, "давать, пока это не станет больно". Многие и давали — причём давали ей. Мы получали трогательные письма от людей, иногда, по-видимому, бедных, которые экономили, чтобы послать нам немного денег для голодающих в Африке, жертв наводнения в Бангладеше или неимущих детей в Индии. Большая часть денег оседала на наших банковских счетах.

Поток пожертвований считался знаком Божьего благословения конгрегации Матери Терезы. Наши руководители говорили нам, что мы получали больше подарков, чем другие религиозные организации, потому что Бог благоволит к Матери, и потому что Сёстры-Миссионерки верны истинному духу религиозной жизни.

Большинство сестёр понятия не имели, как много денег получала конгрегация. В конце концов, нас учили ничего не хранить. Однажды летом сёстры, живущие в пригородах Рима, получили больше ящиков с помидорами, чем могли распределить. Никому из их соседей помидоры были не нужны, так обилен был урожай в том году. Сёстры решили законсервировать помидоры, чтобы не дать им испортиться, но когда Мать это обнаружила, она была очень недовольна. Делать запасы означало демонстрировать недоверие к Божественному Провидению.

Пожертвования текли на банковский счёт, но никак не влияли на нашу аскетическую жизнь и очень мало — на жизнь неимущих, которым мы пытались помочь. Мы вели простую жизнь, без всяких излишеств. У нас были три перемены одежды, которые мы чинили, пока ставить заплаты не становилось уже невозможно. Стирали свою одежду вручную. Нескончаемые груды простыней и полотенец для наших ночлежек для бездомных мы тоже стирали вручную. Для мытья нам полагалась одна шайка воды. Зубные осмотры и медосмотры считались ненужной роскошью.

Мать очень заботилась, чтобы мы сохраняли дух бедности. Трата денег разрушила бы эту бедность. Ей было очень важно, чтобы в своей работе мы использовали только простейшие средства. Было ли это в интересах людей, которым мы пытались помочь, или мы использовали их как орудие для повышения нашей "святости"? В Гаити, чтобы сохранить дух бедности, сёстры использовали иглы для инъекций вновь и вновь, пока они не становились тупыми. Видя, какую боль причиняют тупые иглы, некоторые добровольцы предлагали доставить ещё игл, но сёстры отказывались.

Мы выпрашивали еду и материалы у местных торговцев, как будто у нас ничего не было. В один из редких случаев, когда кончился пожертвованный хлеб, мы пошли попрошайничать в местный магазин. Когда нам ничего не дали, наша начальница сказала, что сегодня суп для неимущих будет без хлеба.

Не только торговцам давалась возможность проявить щедрость. Аэрокомпаниям предлагали перевозить сестёр и багаж бесплатно. От больниц и врачей ожидалось, что они будут лечить сестёр за свой счёт или за счёт фондов, предназначенных для религиозных организаций. Большую помощь оказывали добровольцы, которые по многу часов бесплатно работали на наших кухнях для неимущих, в ночлежках и дневных лагерях. Помню одного крестьянина: и без того много работавший, он тратил немалую часть своего времени на сбор и распределение пищи для наших кухонь для неимущих и ночлежек. "Если бы я не пришёл, что бы вы ели?" — спрашивал он.

Наша Конституция запрещает нищим просить больше, чем им нужно, но, когда мы просили, миллионы долларов, накапливавшиеся в банке, считались как бы несуществующими.

На протяжении лет я должна была писать тысячи писем жертвователя, заверяя их, что весь их дар будет использован, чтобы донести любовь и сострадание Бога до беднейших из бедных. Как ни мучила меня совесть, я не прислушивалась к её голосу, потому что меня научили, что Матерью руководит Святой Дух. Сомнения в ней означали, что нам не хватает доверия и, хуже того, что мы впали в грех гордыни. Я не смела спорить и только надеялась когда-нибудь понять, зачем Мать собирает так много денег, когда сама же учила нас, что даже запасать томатный соус есть недоверие к Божественному Провидению.

Сьюзен Шилдс (Susan Shields)
ru-antireligion.livejournal.com/4826287.html
www.secularhumanism.org/library/fi/shields_18_1...
Ангел из ада hard-core-skeptic.blogspot.ru/2012/01/blog-post...