www.skeptik.net/ism/xchrist1.htm
С христианством как таковым я познакомился, когда мне было 17 лет. Сам я происхожу из семьи не столько атеистической, сколько не уделяющей особого внимания вопросу религии. Отец доктор наук по биологии, мать врач — оба в советские времена были умеренными атеистами. К середине 80-х, правда, мать поддалась веяниям времени и окрестилась в Сергиевом Посаде, но ее "вера" была и остается на уровне "святим куличи на пасху". Она в равной степени верит попам и астрологам, чему свидетельство хотя бы повешенный у входа в нашу квартиру "заговор от воров". Отец остается верен своему мнению и исповедует либеральное мнение атеиста-агностика.
читать дальшеСледует заметить, что сам я 76-го года рождения, то есть мое атеистическое воспитание было, в основном, в детском саду и в младшей школе. Когда мне исполнилось 11 лет, время вступления в средние классы, был уже 87-й год и пропагандировать атеизм становилось все менее и менее модным. Проходили всевозможные празднества тысячелетия крещения Руси, был целый год Сергия Радонежского, в общем, общество сошло со своей атеистической колеи и, в основном, не знало, куда податься. Конец 80-х и начало 90-х прошло под веяниями "возвращения к истокам и традициям", а какая же Русь может быть без православной церкви ?
В конечном итоге, самые мои критические подростковые годы, в которые происходит формирование устоев и личности, прошли без требуемой практики критически мыслить. Наоборот, ввиду подросткового стремления делать все не как школьные учителя, которые в свое время прошли закалку атеизмом, среди моего поколения было модным нацеплять на себя крестики и носить их на самом вызывающем месте. Если кого-то за это упрекали, такой человек считался чуть ли не "пострадавшим за веру", что, конечно, играло только в его пользу.
Тем не менее, до 17-ти лет я оставался если не атеистом, то агностиком. Я не избежал в своем взрослении периода "отрицания устоев предыдущего поколения", поэтому категоричным атеистом я уже не был, но не был и верующим. Мне льстило считать себя вольным человеком: во что хочу, в то и верю. Религией я тоже особо не увлекался — различные верования меня интересовали исключительно с точки зрения эрудиции и любопытства. Я пытался читать Библию, но не осилил и двух глав — было нудно и неинтересно (конечно, ее же надо знать, где читать. По большей части, Библия, особенно Ветхий Завет, это изнуряющее перечисление всяких наставлений, колен Моисеевых, и причитаний о падшей натуре Израиля). С прочими религиями было немногим лучше, поэтому в своих познаниях я ограничивался теми вещами, которые можно было прочитать в энциклопедиях.
Тем временем, наступили 90-е, а с ними и бум всякого рода зарубежных проповедников, вещающих с радио, экранов телевизора, эстрад местных кинотеатров и просто на улицах. Я в то время заканчивал школу и передо мной стоял выбор, куда пойти дальше. Поскольку мне всегда было интересно работать с детьми, то я решил поступить в университет на факультет психологии, дабы в будущем получить корочки детского психолога. Это сыграло немаловажную роль, потому что именно через это я пришел к христианству. Знакомая моей матери однажды пригласила меня работать помощником воспитателя в один детский сад. Как она сказала, "платить тебе не будут, но есть хорошая вероятность, что тебе удастся поехать за границу на какие-нибудь сборы." Как оказалось, садик был церковным, от одной из новообразованных миссий протестантской церкви, которая организовала церковь в нашем городе. Мне в то время это показалось забавным, но я согласился: во-первых мне было интересно поработать с детьми, набрать, так сказать, материал для дальнейшей работы детским психологом; а, во-вторых я ни разу не бывал за границей, и раз уж такая возможность предоставлялась, то почему бы было ей и не воспользоваться. Было мне в то время 17 лет и я только начинал 11-й класс.
От приглашений посетить церковь я с улыбкой отказывался, ссылаясь на занятость по воскресениям (моей матери поставили в оффисе компьютер и я по выходным проводил там много времени, изучая этого зверя или просто играя в игрушки), но подошел новый год, и поскольку я был единственным лицом мужского пола, то мне выпала судьба сыграть Деда Мороза. Так, в первый раз я появился в церкви, будучи в костюме оного персонажа.
Могу сказать точно, что меня привлекло в этой церкви — большое количество простых доброжелательных людей. Сами служения проводились в актовом зале одной из бывших парт-ячеек: большой деревянный крест по воскресеньям вешали прямо напротив портрета Ленина, а молились, глядя на кумачовое полотнище с лозунгом "Дело Ленина живет и побеждает". Прихожан было много, около 200 человек каждое воскресенье. Пастором была женщина, одна из тех простых женщин с доходчивым языком и обаятельной улыбкой, поучения которой воспринимаются не "в штыки", как свойственно принимать, например, поучения слоноподобной завуча школы, а близко к сердцу, душой. Также при церкви была хорошая молодежная группа, человек в 15-20, которые тоже были очень хорошими и добродушными ребятами. Впрочем, другие обычно в такие церкви и не ходят.
Так я начал регулярно посещать собрания церкви. Первоначально я делал это все больше из любопытства и из-за того, что мне просто приятно было общаться с прихожанами и пастором. Но, как я уже говорил, пастор церкви была человеком очень обаятельным и с хорошо подвешенным языком (ранее она была, насколько мне известно, комсомольским работником), и ее проповеди падали на ухоженную почву и давали даже не ростки, а целые дубки всходов. Спустя всего полгода я принял крещение в этой протестантской церкви от одного из американских проповедников.
Следует отметить, что делал я это абсолютно добровольно. Больше даже, меня никто не стремился "оболванить". Никто не собирался тайно и не составлял план как меня заставить принять христианскую веру. Не было никакой подоплеки, не было никакого тайного заговора с целью отнять у меня деньги, квартиру, или сослать меня собирать урюк на плантациях. Это было просто собрание искренне верующих хороших людей, которые очень искренне хотели поделиться своей верой с другим человеком. Когда я сказал пастору что собираюсь принять крещение, она меня от радости расцеловала в обе щеки и сказала что я ее лучший друг. Приезжающие американцы были тоже людьми исключительно замечательными — красиво пели под гитару, искренне делились своей верой, готовы были помочь чем могли.
В общем, что я хочу сказать — попал я не к злым сектантам, которые меня зомбировали и накачали наркотиками, а к обычным хорошим людям. В этом вся и беда, что мне не в чем упрекнуть тех людей которые привели меня в христианство — они по-прежнему очень хорошие люди, которых я уважаю и (хотя с ними стараюсь не иметь дела) которым при необходимости помогу чем смогу. Впрочем, хотя мое принятие веры, в первую очередь, было обусловлено социальными причинами, не следует забывать, что я также был искренне верующим.
Психология человека такова, что доверяя кому-то в одном, начинаешь доверять и в прочих вещах. Поскольку я безоговорочно доверял пастору церкви и между нами образовалась этакая социальная связь, то я начал доверять ей и в вопросах веры. Ведь в протестантских церквях Библия и ее изучение это далеко не самое главное, главное — принимаешь ли ты Иисуса Христа в качестве своего персонального спасителя? Веришь ли ты, что он умер за твои грехи на кресте и воскрес на третий день? Веришь ли ты, что он придет, чтобы устроить суд над всеми народами? И так далее. Библия же изучается крайне выборочно, чтобы ненароком не выучить того, чего не надо. Существуют целые пособия по изучению Библии, которые организованы тематически и на тревожащие тебя вопросы находят ответы в "доброй книге". Такое выборочное изучение формирует крайне ложную картину, что Библия — это очень логичная книга, в которой все доступно и правильно описано. Ведь от корки до корки ее всяко никто читать не будет — это ж тысяча страниц мелкого, трудночитаемого текста! Неприглядные части Библии, например в которых Яхве одним движением мизинца избивает младенцев или дает указания израильтянам "убивать всех мужчин, женщин, и детей неверных", просто опускаются, чтобы не травмировать публику. Также существует различного рода литература, которая псевдо-логически доказывает что Иисус Христос и в самом деле жил, трудился, и боролся, например, известная книга Дж. Макдауэлла "Не просто плотник" и другие.
В общем, новообращенного кормят с ложечки тщательно очищенной смесью полу-правды и псевдо-логики. Причем, следует помнить, что делается это исключительно искренне. Я не виню пастора той церкви — я уверен, что она и сама понятия не имела, что является всего лишь носителем пропаганды. Я знаю, что она сама во все это верила и вполне возможно, что и верит по сей день.
Также не следует забывать, что сама идея протестантского христианства — что бог ЛЮБИТ тебя, и что он готов за тебя сделать все, лишь бы ты в него верил, и что он дает тебе вечную жизнь, — все это очень мощные психологические маневры, особенно для молодежи. У молодых людей на этом этапе обычно происходит отстранение от родителей (причем зачастую это мягко сказано), поэтому ниша "любящего отца" остается незаполненной. Любящий, нежный Бог в эту нишу чудесно вписывается, и церковь это отлично знает (вспомним "Отче наш"). Ну и, конечно, вера во всемогущего бога - это отличная подпорка в жизни, поскольку снимает ответственность с человека за проступки ("дьявол попутал"), объясняет неудачи, катастрофы, смерть близких ("козни нечистого", "пути господни неисповедимы", "на все воля бога"), и дает отличный психологический шанс для того, чтобы начать новую жизнь — стоит только слезно покаяться и все тебе простится.
В общем, все это на мне сработало, как ни прискорбно. Я добровольно крестился и добровольно же участвовал во всех мероприятиях церкви. Спустя полгода после крещения я уже был лидером молодежной программы и участвовал в богослужениях, с пылом новообращенного проповедуя "слово божье" с кафедры. Поскольку в то время я уже был студентом психологии, у меня довольно хорошо получалось, потому что полученные навыки психологического тренинга я использовал в своих проповедях и в работе с молодежью. Теперь это вспоминается со стыдом, но тогда я считал, что делаю исключительно благое дело.
Поскольку данная протестантская церковь в то время набирала в России обороты (это было еще до принятия закона о вероисповеданиях, который был принят в 97-м году), то вскоре возник вопрос о моем образовании по линии пастора. В то время я был настолько увлечен работой в церкви, что совершенно искренне желал выучиться на пастора и всю оставшуюся жизнь насаждать христианство в России, работая преимущественно с молодежью. Поскольку протестантских семинарий в России в то время было немного, то возник вопрос о моем обучении в семинарии США. В то время я был студентом 2-го курса факультета психологии, довольно успешно работая с детьми и подростками. Было решено, что американская церковь спонсирует мое обучение в США сначала в христианском колледже, чтобы закончить мое психологическое образование, а затем в семинарии, чтобы я мог получить свои корочки и робы пастора. Поскольку психология в России в то время только-только набирала обороты, то для меня это было чуть ли не подарком с небес (как я, в общем, это и воспринял в то время). В середине 95-го года все было улажено и я улетел в США, чтобы вернуться полновесным святошей.
С этого момента, пожалуй, начинается мое медленное "пробуждение", как я это люблю называть. В первую очередь, конечно, я обязан абсолютно ханжескому отношению к христианству в США. Впрочем, на первом этапе это играло наоборот, укрепляющую роль. Как я уже сказал, обучался я в христианском колледже, но слово "христианский" следует употреблять в кавычках. Народ пил пиво, курил травку, дебоширил и трахался, невзирая на вероисповедания, и, тем не менее, исправно ходил на церковные службы по воскресеньям, склоняя головы на молитву. Попав в этот вертеп, я сперва растерялся, но потом решил, что спасение рук утопающих есть дело рук самих утопающих, и еще с большим рвением принялся изучать Библию (опять же, по протестантским пособиям, о качестве которых я уже распространялся выше). Но, тем не менее, не повлиять это не могло, поскольку колледж принадлежал именно тому протестантскому вероисповеданию, которое я намеревался насаждать в России. После двух семестров я уехал работать в летний детский лагерь, чтобы "подлечить веру". К счастью (несчастью?) это удалось — народ, работающий в лагере, подобрался на редкость "правильный" и малость полегчало.
По возвращении обратно в колледж, мне капитально повезло (в теперешнем смысле) — мне попался профессор теологии, который преподавал Библию не выборочно, а прямо так, как она есть. Следует заметить, что это испытание не для слабонервных и в первое время я этого профессора терпеть не мог, потому что он методично, кирпичик за кирпичиком, не оставлял ничего от того понимания Библии, которое у меня сформировалось с годами обучения по "одобренной партией" методической литературе. Следует, впрочем, заметить, что этот профессор был человеком верующим, но вера у него была очень своеобразная, которую сложно логически объяснить. Он как бы говорил — "я, конечно, понимаю что все, что тут написано, это фигня, и далеко не слово божье. Но все же, что-то ТАМ, на небесах, есть". В результате этого курса и в результате продолжающегося воздействия на меня ханжеством американской веры, я принял решение отмежеваться от той протестантской веры, которую всего пару лет назад с редкостным рвением проповедовал. Но, тем не менее, я все еще считал себя человеком верующим. Это решение я принял где-то в 97-м году.
Поскольку я считал, что ханжество исходит, в первую очередь, из-за излишнего либерализма, я решил обратиться к более консервативным ветвям христианства — католицизму и православию. Американский католицизм — ничуть не менее ханжеский, поэтому я вскоре его отмел. В 97-м и 98-м году я усиленно пытался примерить на себя православие.
Следует заметить, что к православию обращаются большинство протестантов, которые сталкиваются со схожей, что и у меня, проблемой. В литературе и прочих произведениях исскуства православие зачастую описывается как нечто светлое, чистое, праведное. Вся история этого ответвления христианства пестрит рассказами о различного рода "Христа ради юродивых" и "за веру загубленных". Но, обжегшись раз на молоке, я стал дуть и на воду. Мне было недостаточно внешних признаков святости — такие я мог видеть каждое воскресение в церкви, где в приличных костюмах сидели те, кто всю неделю пил, гулял, и прыгал из одной постели в другую. Поэтому я стал изучать подоплеку русской православной церкви — историю, скандалы, традиции. Поскольку мною двигало желание заглянуть за завесу святости, то мне это, по большей мере, удалось — люди говорят, газеты пишут... Я понял, что православие — ничуть не менее ханжеская религия и за напускной святостью и строгостью традиций стоит все то же — карьеризм, мошенничество, вороватость. Конечно, есть исключения из правил, но эта ложка меда — ничто по сравнению со всей той поразительной грязью, что представляет из себя организованная религия.
Разочаровавшись, таким образом, в христианских конфессиях, я всерьез задумался о логическом обосновании христианства. Ранее, будучи вскормленным с ложки псевдо-логикой таких авторов как МакДауэлл, у меня не возникало вопросов по поводу, был ли на самом деле такой дядька Иисус Христос, умер ли он за мои грехи, и воскрес ли на третий день. Это считалось настолько святым принципом веры, что сомневаться в этом было богохульством. Но на том этапе я уже отбросил христианство как организованную религию, и мне оставалось либо остаться верующим в душе, либо довести дело до конца и хотя бы глянуть на обратную сторону медали. Итак, я стал искать доводы против христианства не как религии, потому что эта проблема была уже для меня решена, но против христианства как вероисповедания. К моему тогдашнему огорчению, таковых я нашел очень много. В результате многочисленных и усердных поисков мне в конечном итоге стало понятно — вероятность существования Иисуса Христа как исторического лица и как сына Бога настолько невелика, что легче поверить в то, что И.В. Сталин и впрямь отец всех народов. В прямом смысле.
Это для меня было очень серьезным, если не катастрофическим, ударом. Я впал в тяжелую депрессию, несколько недель не общался с друзьями, на работе тупо и непроизводительно глядел в экран компьютера... Потрясение было велико — мне было 23 года и последние 6 из них я веровал и обращал других в то, чего не существует. Больше даже, я хотел сделать из этого профессию и заниматься этим всю свою жизнь. Даже сейчас, спустя два года, мне сложно обращаться к тому периоду жизни, поэтому я опущу эмоции и скажу лишь что спустя несколько недель мне полегчало. Помогло мое образование психолога, помогли друзья, которые насильно вытащили меня из депрессии, помогла работа.
Оставалась финальная дилемма есть ли Бог? Не Иисус, не Яхве, не Аллах. А, вообще, есть ли Бог, который нас создал? Финальным логическим уравнением для меня было — если есть бог, который нас создал, значит, кто-то должен был создать его (логически пустой парадокс, что "бог был всегда", меня более не устраивал, в скольких измерениях его ни рассматривай. Во всей вселенной нет ни единого намека на то, что какие-то вещи существовали безначально. Я склонен распространять это на все прочие феномены.). То есть получался логически замкнутый круг: если бога кто-то создал, то кто-то должен был создать и создателя. А раз так, то в конечном итоге какой-то из создателей должен был возникнуть сам собой. Если это так, то, пользуясь бритвой Оккама, зачем нам все эти над- и мета-создатели? Проще будет предположить что мы и являемся первичным созданием, которые и возникли сами собой. К тому же доказательств этому было не в пример больше, нежели идее создателя.
Когда я исследовал возможность "несуществования" Иисуса Христа как исторического лица, я тесно сошелся с несколькими скептиками, которые научили меня, что при восприятии любых данных необходимо, в первую очередь, уметь мыслить критически. У каждой медали есть обратная сторона, которую сторонники любят зачастую прятать, чтобы выставить свою идею в лучшем свете. Мне это пришлось настолько по душе, что с тех пор я применял этот подход ко всему, что слышу в средствах масс-медиа. Как оказалось, это очень хорошо работает, поэтому я вскоре вступил в несколько скептических организаций и на протяжении моей последующей жизни намереваюсь практиковать мою новообретенную способность критически мыслить при любом удобном случае, будь то религия, философия или простая телевизионная реклама.
На данный момент я в первую очередь не атеист, а скептик. Атеизм - это тоже своего рода философское движение, к которому, как и к другим, нужно относиться критически. Тем не менее, я считаю что бога нет, а религии — это, в первую очередь, устаревший институт психологической поддержки, который зачастую приносит гораздо больше вреда, нежели пользы, являясь, в первую очередь, "исчадием" карьеризма и ханжества.
Когда я думаю о том, что со мной произошло, у меня двоякие чувства. В первую очередь, мне жалко затраченного времени и энергии. Но я также благодарен за этот жизненный опыт, который меня очень многому научил. Вполне возможно, что если бы со мной не произошло этого "помутнения рассудка", то я бы так и не научился критически мыслить, а это, на мой взгляд, одно из самых необходимых качеств взрослого человека. Наверно, ко всему этому так и стоит относиться — это был этап взросления. К счастью он позади, и хоть мне иногда немного грустно, тем не менее, впереди целая жизнь, которую предстоит прожить без костылей и питания с ложки.
С уважением,
Константин Рябицев Email
ноябрь 2000
С христианством как таковым я познакомился, когда мне было 17 лет. Сам я происхожу из семьи не столько атеистической, сколько не уделяющей особого внимания вопросу религии. Отец доктор наук по биологии, мать врач — оба в советские времена были умеренными атеистами. К середине 80-х, правда, мать поддалась веяниям времени и окрестилась в Сергиевом Посаде, но ее "вера" была и остается на уровне "святим куличи на пасху". Она в равной степени верит попам и астрологам, чему свидетельство хотя бы повешенный у входа в нашу квартиру "заговор от воров". Отец остается верен своему мнению и исповедует либеральное мнение атеиста-агностика.
читать дальшеСледует заметить, что сам я 76-го года рождения, то есть мое атеистическое воспитание было, в основном, в детском саду и в младшей школе. Когда мне исполнилось 11 лет, время вступления в средние классы, был уже 87-й год и пропагандировать атеизм становилось все менее и менее модным. Проходили всевозможные празднества тысячелетия крещения Руси, был целый год Сергия Радонежского, в общем, общество сошло со своей атеистической колеи и, в основном, не знало, куда податься. Конец 80-х и начало 90-х прошло под веяниями "возвращения к истокам и традициям", а какая же Русь может быть без православной церкви ?
В конечном итоге, самые мои критические подростковые годы, в которые происходит формирование устоев и личности, прошли без требуемой практики критически мыслить. Наоборот, ввиду подросткового стремления делать все не как школьные учителя, которые в свое время прошли закалку атеизмом, среди моего поколения было модным нацеплять на себя крестики и носить их на самом вызывающем месте. Если кого-то за это упрекали, такой человек считался чуть ли не "пострадавшим за веру", что, конечно, играло только в его пользу.
Тем не менее, до 17-ти лет я оставался если не атеистом, то агностиком. Я не избежал в своем взрослении периода "отрицания устоев предыдущего поколения", поэтому категоричным атеистом я уже не был, но не был и верующим. Мне льстило считать себя вольным человеком: во что хочу, в то и верю. Религией я тоже особо не увлекался — различные верования меня интересовали исключительно с точки зрения эрудиции и любопытства. Я пытался читать Библию, но не осилил и двух глав — было нудно и неинтересно (конечно, ее же надо знать, где читать. По большей части, Библия, особенно Ветхий Завет, это изнуряющее перечисление всяких наставлений, колен Моисеевых, и причитаний о падшей натуре Израиля). С прочими религиями было немногим лучше, поэтому в своих познаниях я ограничивался теми вещами, которые можно было прочитать в энциклопедиях.
Тем временем, наступили 90-е, а с ними и бум всякого рода зарубежных проповедников, вещающих с радио, экранов телевизора, эстрад местных кинотеатров и просто на улицах. Я в то время заканчивал школу и передо мной стоял выбор, куда пойти дальше. Поскольку мне всегда было интересно работать с детьми, то я решил поступить в университет на факультет психологии, дабы в будущем получить корочки детского психолога. Это сыграло немаловажную роль, потому что именно через это я пришел к христианству. Знакомая моей матери однажды пригласила меня работать помощником воспитателя в один детский сад. Как она сказала, "платить тебе не будут, но есть хорошая вероятность, что тебе удастся поехать за границу на какие-нибудь сборы." Как оказалось, садик был церковным, от одной из новообразованных миссий протестантской церкви, которая организовала церковь в нашем городе. Мне в то время это показалось забавным, но я согласился: во-первых мне было интересно поработать с детьми, набрать, так сказать, материал для дальнейшей работы детским психологом; а, во-вторых я ни разу не бывал за границей, и раз уж такая возможность предоставлялась, то почему бы было ей и не воспользоваться. Было мне в то время 17 лет и я только начинал 11-й класс.
От приглашений посетить церковь я с улыбкой отказывался, ссылаясь на занятость по воскресениям (моей матери поставили в оффисе компьютер и я по выходным проводил там много времени, изучая этого зверя или просто играя в игрушки), но подошел новый год, и поскольку я был единственным лицом мужского пола, то мне выпала судьба сыграть Деда Мороза. Так, в первый раз я появился в церкви, будучи в костюме оного персонажа.
Могу сказать точно, что меня привлекло в этой церкви — большое количество простых доброжелательных людей. Сами служения проводились в актовом зале одной из бывших парт-ячеек: большой деревянный крест по воскресеньям вешали прямо напротив портрета Ленина, а молились, глядя на кумачовое полотнище с лозунгом "Дело Ленина живет и побеждает". Прихожан было много, около 200 человек каждое воскресенье. Пастором была женщина, одна из тех простых женщин с доходчивым языком и обаятельной улыбкой, поучения которой воспринимаются не "в штыки", как свойственно принимать, например, поучения слоноподобной завуча школы, а близко к сердцу, душой. Также при церкви была хорошая молодежная группа, человек в 15-20, которые тоже были очень хорошими и добродушными ребятами. Впрочем, другие обычно в такие церкви и не ходят.
Так я начал регулярно посещать собрания церкви. Первоначально я делал это все больше из любопытства и из-за того, что мне просто приятно было общаться с прихожанами и пастором. Но, как я уже говорил, пастор церкви была человеком очень обаятельным и с хорошо подвешенным языком (ранее она была, насколько мне известно, комсомольским работником), и ее проповеди падали на ухоженную почву и давали даже не ростки, а целые дубки всходов. Спустя всего полгода я принял крещение в этой протестантской церкви от одного из американских проповедников.
Следует отметить, что делал я это абсолютно добровольно. Больше даже, меня никто не стремился "оболванить". Никто не собирался тайно и не составлял план как меня заставить принять христианскую веру. Не было никакой подоплеки, не было никакого тайного заговора с целью отнять у меня деньги, квартиру, или сослать меня собирать урюк на плантациях. Это было просто собрание искренне верующих хороших людей, которые очень искренне хотели поделиться своей верой с другим человеком. Когда я сказал пастору что собираюсь принять крещение, она меня от радости расцеловала в обе щеки и сказала что я ее лучший друг. Приезжающие американцы были тоже людьми исключительно замечательными — красиво пели под гитару, искренне делились своей верой, готовы были помочь чем могли.
В общем, что я хочу сказать — попал я не к злым сектантам, которые меня зомбировали и накачали наркотиками, а к обычным хорошим людям. В этом вся и беда, что мне не в чем упрекнуть тех людей которые привели меня в христианство — они по-прежнему очень хорошие люди, которых я уважаю и (хотя с ними стараюсь не иметь дела) которым при необходимости помогу чем смогу. Впрочем, хотя мое принятие веры, в первую очередь, было обусловлено социальными причинами, не следует забывать, что я также был искренне верующим.
Психология человека такова, что доверяя кому-то в одном, начинаешь доверять и в прочих вещах. Поскольку я безоговорочно доверял пастору церкви и между нами образовалась этакая социальная связь, то я начал доверять ей и в вопросах веры. Ведь в протестантских церквях Библия и ее изучение это далеко не самое главное, главное — принимаешь ли ты Иисуса Христа в качестве своего персонального спасителя? Веришь ли ты, что он умер за твои грехи на кресте и воскрес на третий день? Веришь ли ты, что он придет, чтобы устроить суд над всеми народами? И так далее. Библия же изучается крайне выборочно, чтобы ненароком не выучить того, чего не надо. Существуют целые пособия по изучению Библии, которые организованы тематически и на тревожащие тебя вопросы находят ответы в "доброй книге". Такое выборочное изучение формирует крайне ложную картину, что Библия — это очень логичная книга, в которой все доступно и правильно описано. Ведь от корки до корки ее всяко никто читать не будет — это ж тысяча страниц мелкого, трудночитаемого текста! Неприглядные части Библии, например в которых Яхве одним движением мизинца избивает младенцев или дает указания израильтянам "убивать всех мужчин, женщин, и детей неверных", просто опускаются, чтобы не травмировать публику. Также существует различного рода литература, которая псевдо-логически доказывает что Иисус Христос и в самом деле жил, трудился, и боролся, например, известная книга Дж. Макдауэлла "Не просто плотник" и другие.
В общем, новообращенного кормят с ложечки тщательно очищенной смесью полу-правды и псевдо-логики. Причем, следует помнить, что делается это исключительно искренне. Я не виню пастора той церкви — я уверен, что она и сама понятия не имела, что является всего лишь носителем пропаганды. Я знаю, что она сама во все это верила и вполне возможно, что и верит по сей день.
Также не следует забывать, что сама идея протестантского христианства — что бог ЛЮБИТ тебя, и что он готов за тебя сделать все, лишь бы ты в него верил, и что он дает тебе вечную жизнь, — все это очень мощные психологические маневры, особенно для молодежи. У молодых людей на этом этапе обычно происходит отстранение от родителей (причем зачастую это мягко сказано), поэтому ниша "любящего отца" остается незаполненной. Любящий, нежный Бог в эту нишу чудесно вписывается, и церковь это отлично знает (вспомним "Отче наш"). Ну и, конечно, вера во всемогущего бога - это отличная подпорка в жизни, поскольку снимает ответственность с человека за проступки ("дьявол попутал"), объясняет неудачи, катастрофы, смерть близких ("козни нечистого", "пути господни неисповедимы", "на все воля бога"), и дает отличный психологический шанс для того, чтобы начать новую жизнь — стоит только слезно покаяться и все тебе простится.
В общем, все это на мне сработало, как ни прискорбно. Я добровольно крестился и добровольно же участвовал во всех мероприятиях церкви. Спустя полгода после крещения я уже был лидером молодежной программы и участвовал в богослужениях, с пылом новообращенного проповедуя "слово божье" с кафедры. Поскольку в то время я уже был студентом психологии, у меня довольно хорошо получалось, потому что полученные навыки психологического тренинга я использовал в своих проповедях и в работе с молодежью. Теперь это вспоминается со стыдом, но тогда я считал, что делаю исключительно благое дело.
Поскольку данная протестантская церковь в то время набирала в России обороты (это было еще до принятия закона о вероисповеданиях, который был принят в 97-м году), то вскоре возник вопрос о моем образовании по линии пастора. В то время я был настолько увлечен работой в церкви, что совершенно искренне желал выучиться на пастора и всю оставшуюся жизнь насаждать христианство в России, работая преимущественно с молодежью. Поскольку протестантских семинарий в России в то время было немного, то возник вопрос о моем обучении в семинарии США. В то время я был студентом 2-го курса факультета психологии, довольно успешно работая с детьми и подростками. Было решено, что американская церковь спонсирует мое обучение в США сначала в христианском колледже, чтобы закончить мое психологическое образование, а затем в семинарии, чтобы я мог получить свои корочки и робы пастора. Поскольку психология в России в то время только-только набирала обороты, то для меня это было чуть ли не подарком с небес (как я, в общем, это и воспринял в то время). В середине 95-го года все было улажено и я улетел в США, чтобы вернуться полновесным святошей.
С этого момента, пожалуй, начинается мое медленное "пробуждение", как я это люблю называть. В первую очередь, конечно, я обязан абсолютно ханжескому отношению к христианству в США. Впрочем, на первом этапе это играло наоборот, укрепляющую роль. Как я уже сказал, обучался я в христианском колледже, но слово "христианский" следует употреблять в кавычках. Народ пил пиво, курил травку, дебоширил и трахался, невзирая на вероисповедания, и, тем не менее, исправно ходил на церковные службы по воскресеньям, склоняя головы на молитву. Попав в этот вертеп, я сперва растерялся, но потом решил, что спасение рук утопающих есть дело рук самих утопающих, и еще с большим рвением принялся изучать Библию (опять же, по протестантским пособиям, о качестве которых я уже распространялся выше). Но, тем не менее, не повлиять это не могло, поскольку колледж принадлежал именно тому протестантскому вероисповеданию, которое я намеревался насаждать в России. После двух семестров я уехал работать в летний детский лагерь, чтобы "подлечить веру". К счастью (несчастью?) это удалось — народ, работающий в лагере, подобрался на редкость "правильный" и малость полегчало.
По возвращении обратно в колледж, мне капитально повезло (в теперешнем смысле) — мне попался профессор теологии, который преподавал Библию не выборочно, а прямо так, как она есть. Следует заметить, что это испытание не для слабонервных и в первое время я этого профессора терпеть не мог, потому что он методично, кирпичик за кирпичиком, не оставлял ничего от того понимания Библии, которое у меня сформировалось с годами обучения по "одобренной партией" методической литературе. Следует, впрочем, заметить, что этот профессор был человеком верующим, но вера у него была очень своеобразная, которую сложно логически объяснить. Он как бы говорил — "я, конечно, понимаю что все, что тут написано, это фигня, и далеко не слово божье. Но все же, что-то ТАМ, на небесах, есть". В результате этого курса и в результате продолжающегося воздействия на меня ханжеством американской веры, я принял решение отмежеваться от той протестантской веры, которую всего пару лет назад с редкостным рвением проповедовал. Но, тем не менее, я все еще считал себя человеком верующим. Это решение я принял где-то в 97-м году.
Поскольку я считал, что ханжество исходит, в первую очередь, из-за излишнего либерализма, я решил обратиться к более консервативным ветвям христианства — католицизму и православию. Американский католицизм — ничуть не менее ханжеский, поэтому я вскоре его отмел. В 97-м и 98-м году я усиленно пытался примерить на себя православие.
Следует заметить, что к православию обращаются большинство протестантов, которые сталкиваются со схожей, что и у меня, проблемой. В литературе и прочих произведениях исскуства православие зачастую описывается как нечто светлое, чистое, праведное. Вся история этого ответвления христианства пестрит рассказами о различного рода "Христа ради юродивых" и "за веру загубленных". Но, обжегшись раз на молоке, я стал дуть и на воду. Мне было недостаточно внешних признаков святости — такие я мог видеть каждое воскресение в церкви, где в приличных костюмах сидели те, кто всю неделю пил, гулял, и прыгал из одной постели в другую. Поэтому я стал изучать подоплеку русской православной церкви — историю, скандалы, традиции. Поскольку мною двигало желание заглянуть за завесу святости, то мне это, по большей мере, удалось — люди говорят, газеты пишут... Я понял, что православие — ничуть не менее ханжеская религия и за напускной святостью и строгостью традиций стоит все то же — карьеризм, мошенничество, вороватость. Конечно, есть исключения из правил, но эта ложка меда — ничто по сравнению со всей той поразительной грязью, что представляет из себя организованная религия.
Разочаровавшись, таким образом, в христианских конфессиях, я всерьез задумался о логическом обосновании христианства. Ранее, будучи вскормленным с ложки псевдо-логикой таких авторов как МакДауэлл, у меня не возникало вопросов по поводу, был ли на самом деле такой дядька Иисус Христос, умер ли он за мои грехи, и воскрес ли на третий день. Это считалось настолько святым принципом веры, что сомневаться в этом было богохульством. Но на том этапе я уже отбросил христианство как организованную религию, и мне оставалось либо остаться верующим в душе, либо довести дело до конца и хотя бы глянуть на обратную сторону медали. Итак, я стал искать доводы против христианства не как религии, потому что эта проблема была уже для меня решена, но против христианства как вероисповедания. К моему тогдашнему огорчению, таковых я нашел очень много. В результате многочисленных и усердных поисков мне в конечном итоге стало понятно — вероятность существования Иисуса Христа как исторического лица и как сына Бога настолько невелика, что легче поверить в то, что И.В. Сталин и впрямь отец всех народов. В прямом смысле.
Это для меня было очень серьезным, если не катастрофическим, ударом. Я впал в тяжелую депрессию, несколько недель не общался с друзьями, на работе тупо и непроизводительно глядел в экран компьютера... Потрясение было велико — мне было 23 года и последние 6 из них я веровал и обращал других в то, чего не существует. Больше даже, я хотел сделать из этого профессию и заниматься этим всю свою жизнь. Даже сейчас, спустя два года, мне сложно обращаться к тому периоду жизни, поэтому я опущу эмоции и скажу лишь что спустя несколько недель мне полегчало. Помогло мое образование психолога, помогли друзья, которые насильно вытащили меня из депрессии, помогла работа.
Оставалась финальная дилемма есть ли Бог? Не Иисус, не Яхве, не Аллах. А, вообще, есть ли Бог, который нас создал? Финальным логическим уравнением для меня было — если есть бог, который нас создал, значит, кто-то должен был создать его (логически пустой парадокс, что "бог был всегда", меня более не устраивал, в скольких измерениях его ни рассматривай. Во всей вселенной нет ни единого намека на то, что какие-то вещи существовали безначально. Я склонен распространять это на все прочие феномены.). То есть получался логически замкнутый круг: если бога кто-то создал, то кто-то должен был создать и создателя. А раз так, то в конечном итоге какой-то из создателей должен был возникнуть сам собой. Если это так, то, пользуясь бритвой Оккама, зачем нам все эти над- и мета-создатели? Проще будет предположить что мы и являемся первичным созданием, которые и возникли сами собой. К тому же доказательств этому было не в пример больше, нежели идее создателя.
Когда я исследовал возможность "несуществования" Иисуса Христа как исторического лица, я тесно сошелся с несколькими скептиками, которые научили меня, что при восприятии любых данных необходимо, в первую очередь, уметь мыслить критически. У каждой медали есть обратная сторона, которую сторонники любят зачастую прятать, чтобы выставить свою идею в лучшем свете. Мне это пришлось настолько по душе, что с тех пор я применял этот подход ко всему, что слышу в средствах масс-медиа. Как оказалось, это очень хорошо работает, поэтому я вскоре вступил в несколько скептических организаций и на протяжении моей последующей жизни намереваюсь практиковать мою новообретенную способность критически мыслить при любом удобном случае, будь то религия, философия или простая телевизионная реклама.
На данный момент я в первую очередь не атеист, а скептик. Атеизм - это тоже своего рода философское движение, к которому, как и к другим, нужно относиться критически. Тем не менее, я считаю что бога нет, а религии — это, в первую очередь, устаревший институт психологической поддержки, который зачастую приносит гораздо больше вреда, нежели пользы, являясь, в первую очередь, "исчадием" карьеризма и ханжества.
Когда я думаю о том, что со мной произошло, у меня двоякие чувства. В первую очередь, мне жалко затраченного времени и энергии. Но я также благодарен за этот жизненный опыт, который меня очень многому научил. Вполне возможно, что если бы со мной не произошло этого "помутнения рассудка", то я бы так и не научился критически мыслить, а это, на мой взгляд, одно из самых необходимых качеств взрослого человека. Наверно, ко всему этому так и стоит относиться — это был этап взросления. К счастью он позади, и хоть мне иногда немного грустно, тем не менее, впереди целая жизнь, которую предстоит прожить без костылей и питания с ложки.
С уважением,
Константин Рябицев Email
ноябрь 2000
@темы: ссылки, личный опыт, вера, религия, атеизм, цитаты, атеисты, христианство